⚜️ ИНФОРМАЦИЯ О ПЕРСОНАЖЕ ⚜️
- Кан Ин родился и вырос в Корее, у его родителей был бизнес в Хвасоне на горячих источниках, семья была обеспеченной, поэтому он учился в престижной школе, с детства изучал несколько иностранных языков и довольно серьезно занимался футболом.
- Кан Ин много путешествовал с родителями и еще в школьные годы влюбился в Париж. Родители поощряли его интерес к Франции и впоследствии отпустили его туда учиться, поощряли его стремление со временем совсем туда переехать.
- Высшее образование Кан Ин получил во Франции в Труа в Y SCHOOLS, в Высшей школе туризма, где выбрал специальность, связанную с отельным бизнесом. Он учился вместе с Этьеном Дюбуа, который стал его лучшим другом.
- В годы учебы в Высшей школе туризма входил в сборную по футболу, играл в позиции нападающего.
- После завершения обучения вернулся в Хвасон, чтобы подготовить все для переезда, но он несколько раз откладывался по разным причинам.
- В конце 2015 года родители Кан Ина погибли в автокатастрофе, и он стал наследником значительного состояния, на которое претендовали единокровные брат и сестра, которые почти не общались с отцом, пока он был жив. Вопрос наследования решался через суд, отношения с большинством родственников были испорчены, но Кан Ину удалось завершить процесс практически без потерь.
- Большую часть наследства он распродал, вырученные деньги положил в банк или вложил в недвижимость. На данный момент является собственником трех коттеджей на спа-курорте в Хвасоне - два сдавались в аренду, в третьем до переезда жил сам, сейчас сдаются все три.
- В середине 2016 года во время футбольного матча получил травму. Из-за неправильно поставленного диагноза время для лечения было упущено, и Кан Ин остался хромым на левую ногу - разорванное сухожилие сшили, но полностью восстановить подвижность не удалось, хотя он проходил лечение и реабилитацию в лучших клиниках Кореи, Японии и Германии.
- Травма лишила Кан Ина не только любимого хобби, но и мечты - он всегда хотел научиться танцевать. Занятия давались ему с большим трудом, его движения были слишком резкими, но что-то все-таки получалось, а потом от этой мечты пришлось полностью отказаться, и он переживал это очень тяжело.
- Зато другая мечта исполнилась: в конце 2017 года он переехал в Париж и открыл отель.
- Кан Ин сотрудничает с Этьеном Дюбуа, который открыл туристическое агентство. Они по-прежнему лучшие друзья, и это дает очень много сил и вдохновения обоим.
- Все еще находится в поисках нового хобби.
- Свободно говорит на французском, английском и японском языках.
- С личной жизнью все сложно. В перспективе Кан Ин хочется жениться по расчету, а любовь найти вне брака, но до этого еще явно очень далеко, да и пытаться двигаться в этом направлении ему сейчас просто не хочется: когда он собирался переезжать в Париж, он расстался со своим партнером, который не мог уехать из Кореи, и тот парень покончил с собой. Помимо того, что Кан Ину в принципе тяжело было это пережить, ему еще и пришлось разбираться с полицией, потому что он был упомянут в предсмертной записке, но, к счастью, все обвинения в итоге были сняты. Так что до осени 2018 года он и не думал никого искать, только недавно ему стало немного легче, и он стал снова обращать внимание на симпатичных девушек и парней.

Способ связи: вконтакте ⚜️ telegram: @Jubel_jubeL

Как вы нас нашли? ---

Средняя скорость игры: писать всегда, писать везде я немножко маньяк

Пост от любого персонажа

Устал он, понимаете ли!.. Совершенно здоровый, молодой мужчина тридцати лет отроду — и устал! У Абраксаса в последнее время и без этого было дерьмовое настроение, но сегодня он впервые всерьез задумался еще и о том, не пора ли ему поискать нового помощника, который проявит больше рвения и не будет произносить такие глупости вслух. Потому что сейчас жалобная тирада Макнейра звучала так, словно он действительно желал лишиться и покровительства Малфоев, и места в Министерстве, и незаконных заработков — и жизни, конечно, потому что если бы подвел своего покровителя, оставлять его в живых было бы ни в коем случае нельзя.
— Применять непростительные заклинания там, где хватит и обычных щипцов, даже не раскаленных, — идиотизм. А я, насколько я это помню, связался отнюдь не с идиотом... — напомнил хозяин поместья. При всем его хладнокровии и сдержанности, сейчас даже он уже закипал. Ну куда это годится? Им пришлось тащиться черт знает куда, чтобы получить испорченный товар, потом они потратили гораздо больше времени, чем могли бы, чтобы разобраться с горсткой дураков с ножами, а теперь его помощник вздумал жаловаться на усталость и ныть, словно он какой-нибудь сопливый мальчишка, которого в первый раз взяли на серьезное дело, а не опытный Пожиратель Смерти! А тут еще и рана эта — тоже, понимаете ли, ноет, а обезболивающее все еще не хочет действовать... И что со всем этим прикажете делать? — Возьмите себя в руки, друг мой. Иначе до утра Вы не доживете, эта рана меня доконает, и сорвусь я именно на Вас...
Абраксас устало вздохнул, снова расстегнул мантию и жилет — новых пятен на рубашке вроде бы не было, кровавое пятно начало подсыхать. Ну хотя бы так... Боль все равно была все еще слишком мерзкой, чтобы он мог вернуться к привычной холодности и смотреть на происходящее более равнодушным взглядом. Кофе, однако, несколько примирял его с неприятной действительностью. Хотя как раз кофе ему пить было категорически нельзя, особенно такой крепкий. Не хватало только еще один сердечный приступ сейчас заработать...
— Откуда ж мне знать, мистер Макнейр? Только что Вы жаловались так, словно силы совсем Вас покинули,— он пожал плечами. Убедившись, что все ремни находятся в превосходном состоянии и выдержат любые попытки пленника освободиться, он кивнул. — Будьте так добры, приведите нашего гостя. Он там, наверное, уже заждался, как некрасиво с нашей стороны!..
Француз жалобно скулил, когда его пристегивали к стулу, но пока ничего внятного не говорил: то ли совсем потерял дар речи от страха, то ли все еще на что-то надеялся. Естественно, оба варианта Малфоя не устраивали, поэтому он собирался быстро развязать ему язык.
— Незачем использовать сложные методы там, где хватит самых простых... — меланхолично пробормотал он, рассматривая разложенные на столе инструменты. Да, существовали самые разные способы заставить человека заговорить, прошлой осенью его сын приготовил замечательное зелье, всего несколько капель которого вызывали такие мучения, что пленники рассказывали что угодно, лишь бы их агония прекратилась как можно скорее. Но зачем же тратить такие снадобья на такое убожество? Этот контрабандист был настолько жалок, что совестно было применять даже самые банальные заклинания, они все были для него слишком хороши. Поэтому Абраксас отстегнул его правую руку и уложил ее на пододвинутый стол, растопырив пальцы и крепко прижав. И взялся за самый обычный нож. Тяжелый и очень острый.
— Такой острый, что можно бриться, — улыбнувшись уголком рта, тихо произнес он. — Ну что, молодой человек, не хотите ли Вы нам поведать свое имя и имена своих подельников?
Пленник судорожно вздохнул, но ничего не сказал. Тогда Малфой воткнул нож в стол — вплотную к кончику его указательного пальца, чтобы он почувствовал холодное прикосновение стали.
— Н-не надо!.. — всхлипнул француз, пытаясь отдернуть руку, но Малфой держал ее крепко.
— Назовите имена, и я тотчас прекращу это, — почти ласково произнес он, поворачивая нож в левой руке. В широком лезвии отражалось перекошенное лицо контрабандиста, и он с ужасом смотрелся в это своеобразное зеркало, — и все еще молчал. — Впрочем, как пожелаете...
Он снова взмахнул ножом. Движение было быстрым, таким быстрым, что сперва могло показаться, что ничего не произошло, но на светлом дереве столешницы уже расплывалось ярко-алое пятно.
— Боль приходит не сразу, — Абраксас улыбнулся, слегка прикусив нижнюю губу. — Сперва чувствуется только удар. Еще пару секунд... Вот так.
И действительно — удивленно вытаращившийся на отделенную от указательного пальца первую фалангу парень заорал во все горло, осознав, наконец, что действительно расстался с куском пальца, и прочувствовав боль в полной мере. Но этот аргумент, увы, оказался недостаточно убедительным — и вскоре он лишился и второй фаланги.
— Вам повезло, что сегодня я не в настроении, — вздохнул хозяин поместья и палач по совместительству. — Мог бы взять нож потяжелее и нарезать Ваши пальцы тонкими ровными кусочками. Все еще не желаете со мной побеседовать? Какая, право, жалость!..
Спустя четверть часа угроз и еще два пальца пленник сломался. Скуля и хлюпая носом, к тому времени уже разбитым, он рассказал Малфою и Макнейру все, что знал: имена всех контрабандистов, с которыми он работал за последние несколько лет, расположение стоянок и складов и массу другой полезной информации. И главное — теперь они знали имя человека, вздумавшего играть с ними в игры: его звали Бертран Леруа, и это именно приказал испортить ценный груз. Знали они и о том, где его можно найти, и с кем еще он работает. За это стоило выпить кофе с коньяком, который и был вскоре подан.
— Что же, пора заканчивать с нашем гостем, кажется, ему нечего больше нам поведать, — протянул Абраксас, глотнув ароматного и приятно согревающего напитка. — Благодарю Вас. Я сегодня был совершенно не в настроении говорить, а Ваши слова, кажется, произвели на нашего французского друга неизгладимое впечатление. Дайте ему такую смерть, какую посчитаете уместной, а меня ждут еще дела. О трупе не беспокойтесь, я избавлюсь от него позже...
Опустевшая чашечка звякнула о поднос, и хозяин поместья устало потер виски. Он проверил запонки — обе, к счастью, были на месте, поправил галстук, пригладил волосы. Хотя покидать дом до утра он не собирался, он старался привести себя в порядок, чтобы не появляться в жилой его части в совсем уж растрепанном виде. Хватало и того, что на воротнике и манжетах виднелись капельки крови, это было уже достаточно неопрятно. Впрочем, с аккуратностью у него всю жизнь были проблемы...
— Всего доброго, мистер Макнейр, — негромко произнес он, уже направляясь к выходу из пыточной. — Думаю, в ближайшие дней десять Вы мне не понадобитесь, у меня будет много других дел. Но если вдруг что-нибудь всплывет... Вы знаете, как со мной связаться. Спокойной ночи!
До утра еще многое нужно было успеть сделать, потому Абраксас поспешил удалиться в свой кабинет. Трупом в самом деле можно было заняться и позже.